Трясина - Страница 33

Эрленд их раньше не встречал. Дочь не видел с того ужина, когда она приготовила ему мясное рагу. Лица громил не предвещали ничего хорошего. Незваные гости поинтересовались, где они могут Еву найти, попробовали заглянуть в квартиру. Эрленд спросил, чего им нужно от его дочери. В ответ ему сказали, уж не прячешь ли ты ее, старый кусок говна. Эрленд спросил, уж не за долгами ли они пришли, те в ответ послали его куда подальше, Эрленд предложил им самим отправляться по тому же адресу. Те предложили ему засунуть свой язык себе в задницу, на это Эрленд решил закрыть дверь. Не тут-то было, один из громил сунул в щель ногу и заорал:

— Передай этой сраной бляди, что мы ей…

Эрленд вздохнул. Вот ведь денек выдался…

Раздался дикий треск — дверь с размаху размозжила говорливому гостю коленный сустав. Жаль только верхнюю петлю, с другой стороны, ее всегда можно привинтить обратно.

20

Сигурд Оли никак не мог придумать, как ему сформулировать вопрос. В руках у него был список — имена и адреса десяти женщин, которые жили в Хусавике незадолго до и немного после 1960 года, но затем переехали в столицу. Двух из них уже не было в живых. У двоих не было детей. Остальные шесть обзавелись потомством в интересующий их период — тогда, когда могло произойти изнасилование.

Сигурд Оли направлялся к первой из этих шести. Живет на улице Прибрежный Склон, разведена, трое взрослых сыновей.

Как, черт возьми, задавать дамам такие вопросы?

— Прошу прощения, мадам, я из полиции, начальник попросил меня узнать, не изнасиловал ли вас кто случаем, пока вы жили в Хусавике?

Он несколько раз изложил свое затруднение Элинборг, которой предстояло опросить десять других женщин, но напарница никак не могла понять, что смущает Сигурда Оли.

Сам он считал, что Эрлендова затея обречена на неудачу. Даже если Эллиди говорит правду, даже если все сойдется и они найдут ту самую женщину, где гарантия, что она согласится рассказать им о случившемся? Она всю жизнь об этом молчала! С какой стати она заговорит теперь? Ведь когда к ней в дверь постучит Сигурд Оли, или Элинборг, или сам Эрленд, ей ничего не будет стоить сказать «нет, ничего такого не было», а им ничего не останется, как ответить «извините за беспокойство» и убраться восвояси.

Ну и даже если они ее найдут и она заговорит — где гарантия, что кто-то из ее детей сын или дочь насильника?

— Тут все дело в том, как они будут отвечать на твои вопросы. Тебя ведь учили психологии, вот и примени свои знания, — сказал Эрленд Сигурду Оли, когда тот подошел к нему с этой проблемой. — Тебе нужно постараться, чтобы тебя пустили в дом, предложили кофе, а уж дальше поговорить с ними, посплетничать. Понял?

— Психология, понимаешь! — сплюнул со зла Сигурд Оли, выйдя из машины на Прибрежном Склоне. Он подумал о свой девушке, ее звали Бергтора. Черт, даже с ней он не знал, как себя вести, какая уж тут психология! Они познакомились при необычных обстоятельствах — несколько лет назад Бергторе пришлось давать показания по одному сложному делу, у них завязался роман, и вскоре они решили жить вместе. Оказалось, они неплохо подходят друг другу, у них много общих интересов и оба очень хотят построить себе уютный и красивый дом, полный разных предметов искусства. Как говорится, молодые профессионалы. Они целовались, когда приходили домой с работы, дарили друг другу подарки, иногда выпивали вместе бутылку вина, иногда с ходу ныряли в кровать, правда, в последнее время реже, чем раньше.

А все потому, что она подарила ему пару совершенно обыкновенных финских сапог на день рождения. Сигурд Оли притворился, что счастлив, но выражение удивления, даже ошеломления не покидало его лица слишком долго, и Бергтора это заметила. Он улыбнулся, но было ясно, что улыбка фальшивая.

— Ну у тебя же нет сапог, — объяснила она.

— У меня не было сапог уже сто лет, последние я снял… лет в десять, — сказал он.

— Ты не рад?

— Нет, что ты, отличные сапоги, — сказал Сигурд Оли, прекрасно понимая, что не ответил на ее вопрос. Она тоже это прекрасно поняла.

— Нет, правда, — добавил он и сразу почувствовал, что от этого будет только хуже. — Мне нравится.

— Нет, тебе не нравится, — обиделась она.

— Еще как нравится, — заверил он, не находя себе места.

Он думал только об одном — о наручных часах за 30 тысяч крон, которые он подарил ей на день рождения. Он искал их целую неделю, перерыл весь город, переговорил со всеми рейкьявикскими часовщиками — про модели, про позолоту, про механизмы, про водонепроницаемость, про Швейцарию, про все на свете. Он применил все свои детективные способности и нашел то, что надо! И Бергтора была вне себя от счастья, прыгала до потолка, ее радость была самая что ни на есть подлинная.

И вот он, Сигурд, сидит перед ней с натянутой улыбкой и притворяется, что тоже писает кипятком. Толку! Даже если бы ему приставили к виску заряженный пистолет, он не смог бы ничего изобразить.

— Значит, психология, говорите?

Сигурд Оли снова сплюнул.

Он позвонил в дверь первой дамы из списка, собрался с духом и задал ей вопрос, вложив в формулировку всю глубину своих познаний в психологии:

— Скажите, пожалуйста, вас никогда не насиловали?

Не успел он произнести последнее слово, как понял, что задание провалил.

— Чегоооооооо?!! Вы что, с ума сошли? — возопила дама, разодетая в пух и прах, с толстенным слоем косметики на щеках и выражением лица, от какого скисает молоко. — Ты кто такой?! Извращенец, из какого дурдома ты сбежал?!!