Трясина - Страница 30

— Осторожно!

Краем глаза он увидел, как к ним подъезжает еще одна машина, со знаком «такси» на крыше, останавливается у ворот кладбища, оттуда выходит пожилая женщина в зеленом плаще, в гневе направляется к собравшимся, а такси уезжает. Не откладывая дела в долгий ящик, она начала орать и потрясать кулаками:

— Осквернители! Воры! Мерзавцы!

— Не пускайте ее к могиле, — ровным тоном сказал Эрленд двум полицейским, те не мешкая преградили Элин дорогу. Она пыталась сопротивляться, растолкать их, но полицейские схватили ее за руки и удержали на месте.

Двое рабочих с лопатами прыгнули в могилу, разрыли немного вокруг гроба и продели под него веревки. Гроб в целости, дождь гулко барабанит по крышке, смывает с нее землю. Эрленд почему-то решил, что когда-то крышка была белая, маленький белый гробик с медными ручками и крестом. Рабочие привязали веревки к ковшу, и экскаватор аккуратно извлек гроб из могилы. Действительно не поврежден, но выглядит ужасно хрупким.

Эрленд заметил, что Элин затихла и перестала вырываться. Как только гроб появился из могилы и повис на ковше, она зарыдала.

Гроб опустили на землю, священник подошел к нему, перекрестил и прочел молитву — шепотом, ничего не было слышно. К экскаватору подъехал небольшой фургон, рабочие отвязали веревки и поместили гроб в фургон, закрыли дверцы. Элинборг села рядом с водителем, и они сразу же отъехали, собравшиеся проводили красные огни глазами — за ворота кладбища, на дорогу, на шоссе, в город. Скоро машина скрылась за стеной дождя.

Священник подошел к Элин и попросил полицейских ее отпустить, те убрали руки. Священник спросил, может ли он что-то для нее сделать, было ясно, что они знакомы. Поговорив немного с ним, Элин успокоилась. Эрленд и Сигурд Оли переглянулись и посмотрели на могильную яму. На дне уже образовалась большая лужа.

— Я хотела остановить это варварство, как они смеют осквернять могилы! — отрешенно говорила Элин священнику. Хорошо, подумал Эрленд, кажется, уже взяла себя в руки, можно подойти поближе.

Сигурд Оли не отставал от босса.

— Я никогда вам этого не прощу, — бросила Элин Эрленду. — Никогда!

Священник не отходил.

— Я вас понимаю, — сказал Эрленд, — но в интересах расследования я должен был это сделать.

— Какие, к чертям собачьим, интересы расследования?!! Идите вы к черту со своим расследованием! — заорала Элин. — Куда вы увозите тело?

— В Рейкьявик.

— А когда вернете на место?

— Через два дня.

— Вы только посмотрите, что вы наделали, в каком виде оставили ее могилу, — выдохнула Элин в отчаянии, словно еще не до конца поняла, что случилось. Подошла к могильному камню, оглядела поломанную оградку, вазу с цветами и яму.

Кажется, теперь все-таки уже успокоилась. Можно рассказать ей про записку.

— Понимаете, какая штука. В квартире Хольберга мы нашли записку, — сказал Эрленд, подойдя ближе к Элин. — Мы никак не могли понять, в чем тут дело, пока не узнали об Ауд и не поговорили с ее врачом. Понимаете, обычно исландские убийцы ничего не оставляют после себя, только лужу крови, а этот решил оставить записочку, чтобы нам было над чем голову поломать. И когда врач сказал, что, возможно, Ауд умерла от наследственной болезни, мне вдруг показалось, что я понял, о чем записка. Показания Эллиди льют воду на ту же мельницу — у Хольберга не осталось родственников, но у него была сестра, умерла девяти лет от роду. Мой помощник Сигурд Оли, — Эрленд показал рукой на коллегу, — нашел ее историю болезни, и Эллиди оказался прав. Как и Ауд, сестра Хольберга умерла от опухоли мозга. Весьма вероятно, что у них была одна и та же болезнь.

— К чему вы это все? Что было в записке?

Эрленд еще раз хорошенько задумался и поглядел на Сигурда Оли. Тот сначала посмотрел на Элин, затем на босса.

— Я — это он, — сказал Эрленд.

— Прошу прощения?

— Так сказано в записке, «я — это он». Слово «он» выведено заглавными буквами.

— Я — это он, — повторила в задумчивости Элин. — Что это значит?

— Мне трудно утверждать наверняка, но, по-моему, это намек на некую родственную связь, — сказал Эрленд. — Человек, который написал эти слова, вероятно, чувствовал, что у него с Хольбергом есть нечто общее. Конечно, это может быть просто какой-то псих, который впервые его видел, и записка — бред сумасшедшего. Но я так не думаю. Я полагаю, если мы определим, что это была за болезнь, все станет яснее. Думаю, она поможет нам все понять.

— Что-то общее с Хольбергом?

— Понимаете, записи в муниципалитете говорят, что у Хольберга детей не было. Отчество у Ауд не по нему, а по матери, ее звали Ауд Кольбрунардоттир. Но если Эллиди не врет и Хольберг в самом деле изнасиловал кого-то еще, кроме Кольбрун, то, кто знает, может, у него были и еще дети, кроме Ауд, пусть их матери и не обращались в полицию. Эту версию мы и разрабатываем — мы составили список потенциальных жертв Хольберга из Хусавика, это женщины, родившие детей в определенный период времени. Мы надеемся вскоре что-то найти.

— Из Хусавика?

— По словам Эллиди, предыдущая жертва Хольберга жила там.

— Что за наследственная болезнь, вы что хотите сказать, Ауд умерла от такой болезни?

— Мы должны сделать анализ ДНК, убедиться, что Хольберг отец Ауд и так далее, собрать все факты. Но если я прав, то речь идет об очень редком заболевании, передающемся от родителей к детям, связанном, вероятно, с какой-то особой мутацией в генах.

— И что, у Ауд была эта болезнь?

— Возможно, она слишком долго пролежала в гробу, чтобы мы могли точно это установить, но мы должны попытаться.