Трясина - Страница 20

На руках — наручники, один глаз залит кровью, лицо в ссадинах, верхняя губа распухла. Психопат с садистскими наклонностями, подумал Эрленд.

Охранники встали у двери, Эллиди же подошел к столу и сел напротив Эрленда и Сигурда Оли. Глаза серые, взгляд тупой. Видно, ему скучно.

— Ты знал человека по имени Хольберг? — спросил Эрленд.

Эллиди и бровью не повел, словно не слышал вопроса, просто пялился на Эрленда и Сигурда Оли. Тупой, ничего не видящий взгляд. Охранники шепотом переговариваются у двери.

Откуда-то снаружи послышался крик, хлопнули дверью. Эрленд повторил вопрос, погромче — слова эхом разносились по камере.

— Хольберг! Ты его помнишь?

Снова нет ответа. Эллиди оглядывался по сторонам, словно в камере никого и нет. Некоторое время прошло в молчании. Эрленд и Сигурд Оли переглянулись, Эрленд задал свой вопрос в третий раз. Знал ли Эллиди Хольберга, что у них были за отношения? А дело в том, добавил он, что Хольберг мертв. Его убили.

Последнее слово пробудило в Эллиди некоторый интерес. Он водрузил свои массивные руки на стол, погремел наручниками, не в силах скрыть удивления. Вопросительно посмотрел на Эрленда.

— Хольберга убили в собственной квартире, неделю назад, — сказал Эрленд. — Мы ищем людей, которые были с ним знакомы. Кажется, ты из таких.

Эллиди уставился на Сигурда Оли, тот уставился на Эллиди. Ответа на вопрос Эрленда так и не последовало.

— Это рутинная часть…

— Снимите наручники. С наручниками разговаривать не буду, такие дела, — вдруг сказал Эллиди, не сводя глаз с Сигурда Оли.

Голос хриплый и грубый, тон хамский.

Эрленд задумался, затем встал и подошел к охранникам. Можно ли исполнить просьбу Эллиди? Те в нерешительности попереминались с ноги на ногу, но потом подошли к столу, сняли с Эллиди наручники и вернулись к двери.

— Что ты знаешь о Хольберге? — спросил Эрленд.

— А теперь они уходят, — сказал Эллиди, кивнув в сторону охранников.

— Даже не мечтай, — отрезал Эрленд.

— Ты выглядишь как сраный пидор. — Эллиди не сводил глаз с Сигурда Оли.

— Заткнись, слыхали мы такого говна, — сказал Эрленд.

Сигурд Оли молчал. Так они и смотрели друг другу в глаза.

— Мечтаю, о чем хочу, — сказал Эллиди. — Командовать мне тут вздумал, о чем мне мечтать, о чем нет.

— Они никуда не уходят, — сказал Эрленд.

— По-моему, ты сраный пидор, — повторил Эллиди, не сводя глаз с Сигурда Оли. Тот и бровью не повел.

Некоторое время прошло в молчании. Потом Эрленд встал, снова подошел к охранникам и спросил, позволяют ли правила тюрьмы оставить их с заключенным наедине. Охранники ответили, что это невозможно — у них приказ, этот заключенный должен быть все время под конвоем. Эрленд настаивал, и охранники согласились дать ему поговорить по радио с начальником тюрьмы. Эрленд изложил тому ситуацию — он и Сигурд Оли приехали в «Малую Лаву» из самого Рейкьявика, заключенный, кажется, выражает желание сотрудничать со следствием, если выполнить некоторые условия, и раз так, то какая разница, с какой стороны двери стоит конвой. Начальник тюрьмы попросил передать рацию конвоирам и сказал, что под свою ответственность разрешает оставить заключенного наедине с детективами. Конвоиры вышли за дверь, а Эрленд вернулся к столу.

— Ну что, поговорим теперь? — спросил он.

— Я и не знал, что Хольберга убили, — сказал Эллиди. — Эти фашисты посадили меня в карцер, а я ничего и не делал. Так, ни за что. А как его убили?

Все это — не сводя глаз с Сигурда Оли.

— Это тебя не касается, — сказал Эрленд.

— Мой папаша говорил, мол, я самый любопытный кусок говна на свете. Все время говорил — это не твое дело, это тебя не касается! Понимаешь! Значит, убили его. А как? Ножом?

— Это тебя не касается.

— Не касается, значит! — повторил Эллиди и посмотрел на Эрленда. — Ну и уебывай тогда отсюда, дружок!

Какого черта! Кроме полиции Рейкьявика, никто не знает подробностей дела. С какой стати рассказывать все этому типу? Вот подонок, какого черта я должен снова ему уступать?!

— Его ударили по голове, проломили череп. Умер мгновенно.

— Чем проломили-то? Молотком?

— Пепельницей.

Тут Эллиди медленно перевел взгляд обратно с Эрленда на Сигурда Оли.

— Это, наверно, пидор какой-то был. Пепельница, обосраться со смеху!

Эрленд заметил, как на лбу у Сигурда Оли выступили капли пота.

— Мы, собственно, и хотим понять, что это был за пидор, — сказал он. — Ты с Хольбергом был на связи?

— Ему было больно?

— Нет.

— Вот сука.

— Гретара помнишь? — спросил Эрленд. — Ты, он и Хольберг бывали в Кевлавике.

— Гретар?

— Помнишь его?

— Чего вы меня про него спрашиваете? — заинтересовался Эллиди. — Чего такое с Гретаром?

— Гретар пропал без вести много лет назад, — ответил Эрленд. — Тебе что-нибудь известно об этом?

— А что мне должно быть известно? С чего это вы взяли?

— Что вы втроем — ты, Гретар и Хольберг — делали в Кевлавике…

— Гретар был псих, — перебил Эллиди Эрленда.

— Что вы делали в Кевлавике, когда…

— …он выебал эту блядь? — снова перебил его Эллиди.

— Что ты сказал? — спросил Эрленд.

— Вы за этим сюда приехали? За этой блядью из Кевлавика?

— Значит, ты помнишь это дело?

— А я тут при чем?

— Я ничего не хочу…

— Хольберг обожал про это рассказывать. Хвастался! И главное, все ему с рук сошло. А он ее два раза выеб. Вот как, а вы небось и не знали.

Все это ровным тоном, без выражения. Глаза смотрят то на Эрленда, то на Сигурда Оли.